Чудо обернулось реквиемом по мечте

В питерском ТЮЗе поставили «Обыкновенное чудо» с участием звезд обеих столиц Поделиться

«Обыкновенное чудо» Геннадия Гладкова и Юлия Кима по мотивам пьесы Евгения Шварца поставили в Санкт-Петербургском ТЮЗе имени Брянцева. Постановку осуществила звездная московская творческая группа во главе с режиссером Алексеем Франдетти: художники Вячеслав Окунев (сценография), Виктория Севрюкова (костюмы), Иван Виноградов (свет), хореограф Светлана Хоружина.  

Еще одна москвичка — Нонна Гришаева — сыграла придворную даму Эмилию, ну а в роли Волшебника — неповторимый Иван Ожогин, к радости его многочисленных фанатов постоянно курсирующий между сценами Москвы и Петербурга. Спектакль получился резкий, страстный, очень зрелищный и очень печальный.

Медленно открывается необычный полукруглый занавес, и под звуки знаменитой напряженной хроматической темы из культового фильма Марка Захарова «Обыкновенное чудо» в исполнении живого оркестра под управлением петербургского дирижера Александры Чопик на огромной светящейся лестнице великолепного варьете появляется Волшебник — Иван Ожогин, суперзвезда этого феерического шоу. В его руках появляются и исчезают платки, цветы, стальные клинки, трости (трюки поставил Валентин Соколов).

Никакого сходства с образом, созданным Олегом Янковским — усталого мага в халате, ушедшего на покой. Волшебнику Ожогина покой даже не снится — его длинное пальто ассоциируется не с домашним халатом, а, скорее, со знаменитой васнецовской шинелью с клапанами. То, как Волшебник манипулирует чувствами и судьбами смертных — так же легко и безжалостно, как реквизитом — наводит на подозрение о его принадлежности к инфернальным областям мироздания. Ну а то, как артист поет, завораживая публику красотой и богатством своего уникального голоса, волшебство еще более сильное, чем ловкость рук.

Костюмы Виктории Севрюковой, одновременно красивые, пышные, яркие, при этом странные, пугающие, напоминающие стиль гостей воландовского бала, также не дают погрузиться в атмосферу добродушного комфорта, которая была создана в любимом советскими телезрителями фильме 1978 года.

Другие времена. Другая реальность. Другие чудеса.

Мюзикл «Обыкновенное чудо» был создан Гладковым и Кимом 12 лет назад. Авторы дописали большое количество номеров (в фильме, как известно, всего 5 песен). Алексей Франдетти и Александра Чопик бережно отнеслись к авторскому материалу, внеся лишь незначительные изменения и сокращения, согласованные с Юлием Кимом. Получилась сжатая, динамичная история, совместившая кабаретность подачи музыкального материала с аллюзиями стиля самого Захарова. Не зря Алексей Франдетти, ставший в этом году главным режиссером «Ленкома», посвятил спектакль Марку Анатольевичу, основателю русской мюзикловой режиссуры.

Захарову всегда было свойственно соединение трюка и острой печали. Так и здесь: вот маленький паровозик едет по рельсам на авансцене, а потом проходит в виде проекции на заднике. И вроде бы ничего не случилось, но почему же так грустно?

Нонна Гришаева в роли Эмилии обаятельна и не так уж воинственна. Ее органичную женственность не перебить растасканными на цитаты выкриками «Разрази меня гром!» и «Бей в барабаны, труби в трубы!».

Король (Алексей Титков) и вся его свита пришли откуда-то из Зазеркалья. Или из комедии масок. Как это характерно для драматургии Евгения Шварца, они составляют резкий контраст с лирическими героями. Фирменный шварцевский конфликт между естественностью и игрой, между настоящим и фальшивым — прием, который удалось, если не раскрыть в полной мере, то намекнуть на него.

Радик Галиуллин в роли Министра-администратора не дублирует шедевральный образ, созданный Андреем Мироновым. Он, скорее, напоминает другого персонажа Шварца — Тень: прилизанные волосы, перчатки, извивающаяся пластика. В этом спектакле вообще очень тонко внедрены цитаты, в том числе из фильма Захарова, который все равно неизбежно будет вставать перед глазами. Усики и котелок Первого министра (Виктор Коротич), канотье Трактирщика (Владимир Чернышов), очки Хозяйки (Анна Слынько)… Таких деталей немного — своего рода напоминания, что где-то осталась иная параллельная вселенная, о которой мы помним, но к которой уж не вернуться.

Молодые герои — Иван Коряковский (Медведь) и Ксения Лазаревич (Принцесса) — искренни, очень естественны, а еще и прекрасно поют. Для них, к счастью, написано много новой замечательной музыки — арии, дуэты. Предсмертная ария Принцессы — неловкой, совершенно бытовой девочки в больших очках, — буквально вызывает слезы.

Вызывает слезы и финал. Вот он, долгожданный поцелуй, и… Нет, мы не увидим чуда — оно останется, как мечта, где-то за пределами человеческой комедии, которой рулит Волшебник лишь для того, чтобы «поговорить о любви со своей женой». Жена тоже исчезнет прямо на изумленных глазах зрителей — в руках Волшебника останется только ее плащ. И поэтому финальная песня с ее отчаянно печальным текстом обретает смысл реквиема по мечте: «Давайте негромко, давайте вполголоса, давайте простимся светло… Неделя, другая, и мы успокоимся, что было, то было — прошло. Не будем хитрить и судьбу заговаривать, ей-богу, не стоит труда, да-да, господа, не авось не когда-нибудь, а больше уже никогда…»